Сэндсторм - Страница 25

Чарли сообразил, что в этой комнате жил когда-то подросток – скорее всего тот самый, который улыбался с фотографии. Он опустился на кровать. Ну конечно, комната явно принадлежала ребенку! Все без исключения предметы обстановки были чуть меньше, чем полагалось, словно их подгоняли под рост мальчика. Чарли подался вперед, открыл верхний ящик стола. В том находились несколько листов желтоватой бумаги, коробка цветных карандашей и иллюстрированный альбом с динозаврами. Чарли задвинул ящик обратно, а затем открыл по очереди средний и нижний. Оба были пусты, если не считать газетных листов, которые устилали дно. «Чикаго трибюн» за 11 августа 1979 года. Внезапно Чарли попалась на глаза картонная коробка, которой он до сих пор не замечал, хотя она лежала на кровати. Коробка оказалась битком набитой одеждой. Чарли перевернул ее, и одежда вывалилась на покрывало.

Так, две бледно-голубые рубашки с воротничками на пуговицах, две пары темно-синих носков, двое плавок – одни черные, другие – ярко-красные, а также две пары бежевых хлопчатобумажных брюк. Все новенькое, только что купленное, с ярлыками и ценниками, из которых следовало, что одежда приобретена в универмаге «Сирс». Чарли изучил штрих-коды на ярлыках, потом ознакомился с цифрами на ценниках, провел ногтем по поверхности одной бумажки, проверил на прочность пластиковый канатик, которым ценник крепился к предмету туалета, затем взял рубашку и разложил ее на коленях. Материал на ощупь был восхитительно, почти сверхъестественно мягким. Чарли расстегнул и снова застегнул пуговицу. Фирма «Эрроу». Сделано в США. Размер шестнадцатый по шее и тридцать четвертый по рукаву. Иными словами, подходит идеально. Вот только Абрамс забыл вышить на нагрудном кармане деле буквы «Ч. М.»

Вновь послышался плеск воды, и из ванной, застегивая на ходу ширинку, появился Абрамс. Он ткнул пальцем через плечо:

– Если хотите освежиться, ванная вон там.

– Эта одежда для меня? – проговорил Чарли, указывая на коробку, в которую, перед тем как сесть за стол и взять в руки альбом с динозаврами, аккуратно сложил все, что вытряхнул на кровать.

– Надеюсь, размер правильный?

Чарли утвердительно кивнул и направился в ванную, с трудом удерживаясь от того, чтобы не зачесаться в присутствии Абрамса. От той одежды, которая была на нем, исходил целый букет запахов – ароматы пруда и пыли, пота и гашиша, пороха и предчувствия смерти. В ванной комнате его глазам предстали сверкающая эмалированная ванна, белый унитаз и душевая кабинка, пол которой был выложен белым пластиком. Кабинку отделяла пожелтевшая от времени целлофановая штора.

Чарли повернул кран. Должно быть, в трубопроводе имелись воздушные пробки: прошло некоторое время, прежде чем из рассекателя хлынула вода. Чарли разделся, попробовал воду, отрегулировал температуру и встал под душ, задернув штору, на которой были изображены оранжевые морские коньки.

Оглядевшись, он обнаружил на полочке мочалку и кусок мыла «Айвори-соп» в глянцевитой обертке. Чарли наклонил голову так, чтобы струя воды била в шею и растекалась по плечам; он наслаждался процессом, ибо давным-давно мечтал о по-настоящему горячем душе. Он сорвал с мыла обертку и принялся мылить волосы.

– Господи Боже! – воскликнул Абрамс, когда Чарли наконец вышел из ванной. – До чего же вы худой, смотреть страшно! Вам явно не помешает прибавить в весе. – Он воткнул в розетку на стене вилку телефонного провода, прижал к уху трубку, послушал, довольно кивнул, положил трубку на рычаг, выпрямился и показал на стол: там стояли термос и тарелка с печеньем и нарезанным ломтями сыром. – Я подумал, что вы наверняка проголодались. Угощайтесь.

На улице стемнело, и фонари на дворе засияли ярче прежнего. Чарли взял кусочек чеддера. Тот буквально растаял во рту, напомнив Чарли о лос-анджелесском гастрономе на Саут-Робертсон-стрит – крошечном магазинчике со стеклянными витринами, в котором вечно толпился народ и плавали восхитительные ароматы. Владелец магазинчика был родом из Австрии и клялся, что состоит в родстве с Арнольдом Шварценегером, портрет которого в полный рост висел на стене за кассой.

– Если вам что-нибудь понадобится, наберите три-два-семь, – проговорил Абрамс. – Это мой номер. Если меня не будет, запишите сообщение на автоответчик, а я вам перезвоню. – Он заколебался, словно хотел что-то прибавить, и произнес: – Что касается бандитов, которые вас похитили, – рано или поздно мы их найдем, так что не волнуйтесь, ладно? – Чарли кивнул. Абрамс вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

Чарли услышал лязг металла: то скользнул на место засов.

Омар Джаллуд оперся на заднее крыло желтого «фиата» и уставился на прямоугольный дверной проем, сквозь который проглядывало вечернее небо. Вскоре на улице стало совсем темно. Джаллуд посмотрел на часы. Пора. Он отстранился от машины и сделал знак водителю, которого звали Абдель аль-Хони. Абдель достал связку ключей, выбрал нужный и открыл багажник автомобиля. Там, внутри, свернулся в позе эмбриона человек, которого Чарли окрестил про себя Очкастым. Его руки и ноги были крепко связаны электрическими проводами.

Когда ему в глаза ударил свет газовой горелки, он прищурился.

Джаллуд по-арабски сообщил Очкастому, что в Триполи вынесен приговор: его обвинили в некомпетентности и приговорили к смертной казни. Затем Омар жестом велел Абделю вынуть изо рта пленника кляп и спросил, не хочет ли Очкастый что-либо сказать. Тот попытался плюнуть Джаллуду в лицо, но у него ничего не вышло, поскольку во рту все пересохло от страха. Джаллуд захлопнул крышку багажника. Абдель отвернул от горелки двухлитровый баллон. Послышалось яростное шипение. Омар щелкнул зажигалкой, поднес ее к баллону.