Сэндсторм - Страница 39

– Я понятия не имею ни о том, ни о другом, – пробормотала Дженнифер.

– Положись на меня, – усмехнулся Дауни. – Дядюшка обо всем позаботился. Ливийцы согласились выдать тело твоего отца и позволят тебе забрать его домой, в Англию. Так сказать, жест доброй воли. – Дженнифер заплакала, по щекам заструились слезы. Да, наблюдать за тем, как поджаривают твоего папочку, – еще то развлечение. Дауни показал на проектор:

– Может, повторим?

– Господи, нет, ни за что!

Пока они шли по коридору, зонтик Дауни выстукивал по полу веселую мелодию. Дауни выпустил Дженнифер, закрыл за собой дверь, повернул в замке ключ и бросил в щель для газет. Дождь начался снова, а потому пешеходов на улице не было. Мимо ворот прокатила красная «кортина», стеклоочистители которой трудились, если можно так выразиться, в поте лица. По всей видимости, на такси рассчитывать не приходится. Ну да ладно, до метро всего два квартала.

Дауни подхватил Дженнифер под локоть, привлек к себе, раскрыл зонтик. Он ощущал аромат ее духов, чувствовал прикосновение бедра к бедру. Дженнифер даже не пыталась отодвинуться.

– Как скоро ты будешь готова?

– Не знаю. Мне нужно подумать.

– Договорились, – сказал Дауни.

Дженнифер по-прежнему плакала, однако он не стал успокаивать ее, перешагнул через лужу и несильно сжал ладонь женщины. Месть. Или ощущение вины. Какая разница? Важна не причина, а результат.

Хочет Дженнифер того или нет, она уже согласилась.

Глава 17

На душе у Абделя аль-Хони скребли кошки. Омар Джаллуд – за то, что Абдель прозевал перестрелку в квартире Чарли, – отправил его в Англию с заданием убить Джека Дауни. Абдель спросил у Джаллуда, зачем тому понадобилась смерть жирного американца, на что Джаллуд ответил, что Дауни – глава заговора, составленного ЦРУ с целью прикончить Лидера. Список, украденный из сейфа явочной квартиры на острове Гезира, заменили новым, который прислали из Триполи, и в нем имя Джека Дауни значилось чуть ли не первым. Кроме того, Джаллуд достаточно прозрачно намекнул на то, что американцам помогает изменник из числа офицеров ливийской армии. Прямых доказательств нет, но косвенных хоть отбавляй… Абдель был настолько шокирован этим известием, что громко рассмеялся, – и понес заслуженное наказание. Пока он, обливаясь потом, выполнял серию из ста приседаний, Джаллуд просвещал его относительно опасностей, которые таятся в смехе. Омар искренне полагал, что непристойное фырканье, которое именуют «смехом», сродни чиханию, каковое, как известно, является признаком простудного заболевания. Смех – нечто неприличное, симптом морального разложения под влиянием капиталистической пропаганды. Запыхавшийся Абдель поторопился утвердительно кивнуть в ответ на вопрос, все ли он понял, хотя в глубине души испытывал определенные сомнения.

В аэропорту Абделю пришлось вытерпеть еще одно унижение: чтобы улететь тем же рейсом, на который взял билет Дауни, он был вынужден занять место в салоне для курящих.

А воздух в Лондоне был немногим чище, чем в прокуренном салоне «747»-го. Одна радость – следить за перемещениями Дауни оказалось легче легкого. Абдель надеялся, что Дауни приведет его ко второму человеку в списке, высокому американцу по имени Чарли. Нетрудно было догадаться, что, раз Дауни заинтересовался Чарли, тот тоже каким-то образом замешан в заговоре. Во всяком случае, Джаллуд велел убрать обоих, и Абдель не имел ровным счетом ничего против.

В зоопарке положение слегка ухудшилось. День выдался холодный и дождливый, а потому посетителей было всего ничего, и прятаться от Дауни сделалось несколько затруднительно. Абдель давно заметил любопытную вещь: почему-то в тех местах, которые предназначены для прогулок, практически невозможно именно прогуливаться, так же как нельзя, к примеру, околачиваться без дела в общественном туалете – тебя обязательно в чем-то заподозрят. Когда Дауни вошел в инсектарий, Абдель задержался на улице, не зная, что предпринять. В конце концов он решил подождать снаружи.

Дауни пробыл в инсектарии не более пяти минут, по истечении которых чуть ли не выбежал из здания. Абдель направился за ним. Дауни взошел на пешеходный мостик, который вел к Сноудоновскому птичнику, остановился, облокотился на перила и уставился на воду внизу. Абдель затаился в ожидании.

Из инсектария вышел толстый коротышка в черных кожаных брюках и желтой футболке. Он зажимал пальцами нос и громко выражал свое недовольство. Дауни поглядел на него, повернулся и двинулся дальше по мосту в направлении птичника, который представлял собой территорию в несколько акров натянутой над землей сетки, что крепилась к многочисленным металлическим подпоркам. Внезапно, когда Абдель был на середине моста, Дауни развернулся и зашагал обратно! Абдель дал задний ход, сбежал с моста и врезался в мужчину в кожаных брюках – того самого гомосексуалиста, который пытался соблазнить Дауни. Гомик ударил Абделя в лицо. Тот мотнул головой, схватил обидчика, поднял в воздух и швырнул в канал. «Голубой» плюхнулся в воду и исчез под слоем зеленоватой пены. Черная кожаная перчатка с шипами на некоторое время задержалась на поверхности, а затем благополучно отправилась на дно. Из птичника донесся крик; впечатление было такое, будто кто-то трясет мешок грецких орехов. Рябь на воде улеглась как по мановению волшебной палочки. Гомик так и не вынырнул, словно его и не было. Мгновение спустя Абдель понял, что в суматохе совсем забыл про Дауни, который не преминул улизнуть.